shagonar | Марий Эл. Молебен в Священной роще. (Reply)

Но все-таки в Марий Эл главное - не цветастые новостройки Йошкар-Олы, и даже не Юринская усадьба. Даже и не Козьмодемьянск, если считать Горномарийский район. Главное достояние республики - это Священные рощи, или, вернее, уникальная культура марийцев - ведь в этих рощах все еще молятся древним богам.

Веру марийцев часто называют "язычество", но сами марийцы этот термин не любят: "Язычник - он в лесу на березу молится, а у нас свои боги!". Назвать марийца язычником - это довольно сильно оскорбить. Сейчас используется термин Марийская Традиционная Религия, Вера Предков. Сами марийцы делятся на двоеверов (исповедуют и православие, и МТР) и чимари (ортодоксальные верующие).
Храм марийцев - Священная роща. О путешествии в такую Священную рощу, где протекал туня-кумалтыш - Всемирный молебен - я и расскажу здесь.

Предварительно можно ознакомиться с двумя небольшими постами, также посвященным этнографии и религии марийцев:
Немного этнографии (в основном подборка кадров из Национального музея)
Попытка найти Чумбылатов камень - главную марийскую святыню (итоги очень спорные).

Для начала я расскажу о собственно Священных рощах, или кюсото. В республике их сохранилось около 600 - причина этого в том, что в советское время Священные рощи были низведены до просто участков леса, и были отнесены к "особо ценным". Вырублено было относительно немного Священных рощ, зато в нашу эпоху на них часто зарятся "браконьеры" (или не знаю, как это называется в лесной отрасли - словом, те, кто рубит лес нелегально). Такие выходки марийцы воспринимают как целенаправленную кампанию по удушнию веры предков, но не стоит забывать, что и на Дальнем Востоке точно так же вырубаются заповедники.

Священных рощ в республике много - когда едешь по дорогам Марий Эл, постоянно видишь их то с одной, то с другой стороны. Кюсото стоят чаще, чем православные церкви в среднерусских областях.

Располагаются такие рощи обычно скоплениями, причем образуют определенные фигуры: если соденить рощи прямыми линиями, чаще всего возникнет геометрическая фигура или древняя руна. В каждой роще молиться можно только 1 раз в год, причем молебны всегда совершаются при растущей Луне - никогда при убывающей.

Вот - экскурсия в "отдыхающую" Священную рощу:

Табличка на входе - в роще всегда очень много запретов:

Здесь нельзя ломать ветки, убивать животных (не жертвенных), жечь костры (опять же, не ритуальные), справлять нужду, сюда запрещено заходить женщинам в известный период. Запрещено здесь, естественно, и пьянство, и мусор - и надо сказать, в рощах действительно поразительная чистота.

Сердце Священной рощи - онапу, то есть дерево-алтарь, дерево-канал, по которому проходит энергия между людьми и богами.

Как мне объяснили, жрецы изначально выбирают именно онапу, и в зависимости от его силы очерчивают круг определенного диаметра - этот круг и становится Священной рощей. Изначально большинство рощ были внутри лесных массивов, но леса свели, а кюсото остались.

Вот, собственно, и все, что удастся увидеть, если ехать в Марий Эл, по Священным рощам, наобум. Самое же интересное - это собственно процесс молебна. Кого попало марийцы на молебен не берут (тем более из-за пределов республики), и их можно понять: приедут то родноверы, начинающие призывать силу Перуна, то журналисты, которые потом пишут пасквили - "Вот какая дикость в 21-м веке!". Место молебна марийцы разглашать не любят, и только время его всегда известно заранее - на определенной фазе Луны.

Лично я вел переговоры о том, чтобы посетить молебен, с июня, да и найти тех, кто мне помог, удалось скорее по счастливой случайности. Молебны в Марий Эл проходят довольно часто, в среднем каждые выходные, однако наибольший интерес представлял молебен на Чумбылатовом камне 4 июля и Всемирный молебен (туня-кумалтыш) 5 октября. Первый я посетить не смог, так как у меня уже были билеты на Южный Урал, поэтому в итоге выбрал посещение Всемирного молебна. Иерархия молебнов довольно сложная, и Всемирный молебен, где молятся не только за всех марийцев, но и за всех людей мира, было положено проводить раз в 10 лет - однако с 1991 года, когда кончились гонения на веру, его проводят ежегодно. Всегда в разных местах.

В этом году молебен проходил в деревне Нурсола (70км от Йошкар-Олы по дороге на Сернур) в Белой роще. Нас довезли туда на машине, и вот что мы там увидели...

Вот она - собственно Белая роща, наиболее крупная из всех окрестных рощ:

Где-то я видел термин "Соборная кюсото". В таких рощах, как эта, есть несколько онапу.

Постороннему человеку на молебен надо ехать с сопровождением, так как в кюсото очень много правил поведения, которые нарушать не стоит. Есть места, куда нельзя заходить, есть допустимые и недопустимые действия. Меня в кюсото привела Ираида Степанова - эту женщину в Марий Эл знают, в музее или кюсото ссылка на нее не требовала пояснений. Ираида представила меня жрецам (по-марийски жрец называется "карт"), от которых я уже получил указания, что делать можно, а что нельзя.

Удалось мне поговорить с Александром Таныгиным - верховным картом марийской веры. Хотя я с ним говорил пять минут, этот человек оставил неизгладимое впечатление - настоящий жрец, почти что настоящий маг. Он предупредил меня:
-Вот сюда человек с НТВ приезжал, написал про нас грязь. Теперь нет его на свете. Смотри, если и ты про нас грязь напишешь - я тебя на том свете найду!
Естественно, он имел в виду не расправу, а божью кару. Увы, у Таныгин были все основания так сказать. Журналисты о проихсходящем в Марий Эл пишут или в духе "Вот, посмотрите кого наша преступная пиратская людоедская власть угнетает!", или в духе "Вот посмотрите, какое темное варварство в нашу эпоху!". И все же журналисты на молебне тоже присутствовали: съемочная группа с республиканского ТВ, и загадочные журналисты "Независимой газеты", которых я так и не увидел.

Вход в рощу. Раньше можно было входить в кюсото и выходить из него только через одни ворота, но сейчас это не соблюдается. На белом листочке - правила поведения в роще. Главное условие - чистота души и тела. Сюда нужно приходить, помывшись предварительно в бане (в идеале, душ тоже можно), и нельзя приходить с "отрицательными мыслями" - как я понял, под этим термином имеются в виду наши "7 смертных грехов".

Вообще же, у Белой рощи мы высадились на рассвете, и первое, что я услышал - доносящееся из-за деревьев блеяние и гаканье. Первый этап молебна - жертвоприношение. Приносят в жертву животных: гусей, кур, коз, овец, а на туня-кумалтыш - одного жеребца. Выбирают животных не просто так: животное должно подать определнный знак, что именно его выбрали боги, повести себя определенным образом. И в роще стояли длинные-длинные очереди людей с гусями в мешках или корзинах - преобладали именно гуси. Однако жрецы в один голос запретили мне фотографировать кровь, поэтому с этого этапа фотографий не будет.

Само по себе жертвоприношение - зрелище, конечно же, не для слабонервных. Но если разобраться, ничего дикого в этом нет. С детства помню: когда я был ребенком и отдыхал на даче под Пермью, моя бабушка (женщина городская) держала там кур и свиней. Я видел, как этих животных забивают и потрошат, а потом ел их так же, как если бы мясо было куплено в магазине. И это было абсолютно нормально в сельской местности. Если мы считаем варварством Священные рощи - что же такое тогда скотобойни и птицефабрики?!

На самом же деле жертвоприношения в рощах бывают 4 видов, и о них я расскажу подробнее.
А вот как роща выглядит изнутри, затянутая дымом жетвенных костров и паром жертвенных котлов:

В целом жертвоприношение животных происходит так: их разделывают, и несъедобные части (кости, перья, шкуры) сжигают, а съедобные готовят. Ведь боги питаются не плотью, а духом, и главное здесь - дым и пар, который уходит к небесам.

Всего в роще молились 5 богам. Главный жертвенник в центре рощи принадлежал Тун Ош Кугу-Юмо, что означает Верховный Белый Великий Бог. То есть бог-творец, демиург.

Жертвенный хлеб - в начале молебна. К концу нашего пребывания в роще хлеба стало больше раза в три.

У северной опушки рощи располагался жервтенник Курык-Кугыза - "Горного Старика". Вокруг хвойные деревья, и само онапу тут ель - Курык-Кугыза считается кереметом, то есть темным божеством, а таким богам молились у хвойных.

Жертвенный хлеб и полотенца - третья форма жертвоприношения. Жертвенник Курык-Кугыза - ближайший к опушке:

С западной стороны рощи располагался жертвенник Мер-Юмо - бога-покровителя марийцев, посредника между людьми и Кугу-Юмо.

Его жервтенник был вторым по величине после жертвенника Кугу-Юмо. Еще два жертвенника располагались с восточной стороны рощи: Шочын-Ава и Мланде-Ава. "Ава" - значит, богиня. Здесь молились о плодородии, о рождении и т.д.

Теперь собственно о 4-х формах жертвоприношения. О жертвенных животных я уже рассказал:

Жертвенный хлеб просто лежит весь молебен у алтаря, а за молебном следует трапеза - и этот хлеб тоже съедают. Очень красивые трехэтажные блины, лепешки из творога - народная кухня. Но попробовать их мы уже не успели - надо было возвращаться в Йошкар-Олу, на поезд.

Обратите внимание на свечи - их зажигают во время молебна. Полагается самому слепить свечу из воска (не из парафина), и естественно, запрещается пользоваться церковными свечами. Особенно красивы эти свечи на ночных молебнах - такая традиция существовала со времен покорения Казани (и начала гонений на чимари), и закончилась лишь в 1990-е, когда народ "вышел из тени". В некоторых рощах (в частности, Цепельской - некогда главной роще горных марийцев) эта традиция сохраняется.

Эта еда выглядела очень аппетитной и вкусной. Это была НАСТОЯЩАЯ народная кухня: ресторанов марийской кухни в Йошкар-Оле нет, а если бы и были - это было бы совершенно не то. Но мы не успели. Жервтенная пища священна и неприкосновенна до конца молебна. Хотя ближе к середине дня многие ели и пили - но другую еду, принесенную с собой для себя, а не для богов. До конца моления эти блины и хлеб едят боги.

Еще одна очень странная традиция - жертвенные полотенца. Человек должен вышить такое сам и принести, и полотенца просто висят у жертвенника. Потом их возвращают владельцам. Однако марийская вышивка - это очень красиво.

Четвертая форма жервтоприношения меня сначала несколько покоробила: в роще, напротив жертвенника Кугу-Юмо, сидит особый жрец-казначей.

Он читает молитву, и на марийском, и на русском, когда оставляешь около него деньги. Репутацию "меркантильных кю" имеют обычно священники РПЦ, но у марийцев это поставлено на поток даже в большей степени. Однако для марийцев это нормально: ведь их богам вообще приносятся жертвы Такое жертвоприношение - наиболее простое и доступное почти каждому.

А так выглядит жрец, или по-марийски карт. Фотография сделана с любезного разрешения карта:

Одеты карты бывают по-разному, общая черта - войлочные шапки (у верховного карта Таныгина такая шапка еще и красная). Вообще, картов в Марий Эл не так много, учатся они друг у друга, чаще всего передавая навыки по наследству, из поколения в поколение. Для картов моление гораздо обширнее, чем действо в роще, а кроме того, карт, нарушающий законы чимари, роискует потерять уважение и быть низложенным - хотя такое бывает довольно редко.

Надо рассказать и о "прихожанах" Священной рощи. Такого рода моления собирают до 3000 человек, на этом молении было как минимум несколько сотен.

Причем, что поразило меня и обрадовало - сюда приходят не только старики. Много людей молодых, много горлдских. То есть старики, конечно же, преобладают, но они преобладают и в православных церквях. В кюсото соотношения стара и млада примерно такое же, как в церкви. А это значит - вера живет!

Ведь перевес молодых над стариками значил бы только одно - молебен превращается в тусовку родноверов. Здесь же все на самом деле.

Но все же наиболее колритные персонажи в роще - бабушки, многие из которых носят народные костюмы. Скажем, вот эта очаровательная парочка:

А есть тут и городские люди, и их не мало:

Когда жертвоприношение закончилось, а моление еще не началось, люди здесь просто общались, и я ходил, слушал разговоры, участвовал в них. Я помню самых разных людей: артистку-марийку, приехавшую сюда из Башкирии (где находится вторая по величине марийская община), старика-чимари, который много и увлекательно рассказывал о жизни марийского народа на его памяти, мальчика-11-классника из деревни Тоншаева в Шарангском районе Нижегородской области, где он хочет возрождать марийскую веру, министра сельского хозяйства республики Марий Эл, съемочную группу из Йошкар-Олы - очаровательную журналистку и оператора, которые взяли у меня короткое интервью, хозяева крупнейших марийских сайтов, которые вычислили меня через поиск по блогам и уже ждали, карт, который объяснял мне, что слово "икона" по-марийски раскладывается на "ик она", т.е. "одна доска", другой карт - добродушный, веселый, которого я о чем-то расспрашивал... Были здесь люди из Башкирии, из Екатеринбурга - и только из Москвы было нас двое. Общались и по-русски, и по-марийски, но все же марийский язык здесь преобладал, и "по умолчанию" обращались друг к другу на марийском. Но и русским здесь все владил свободно, никакого языкового барьера не наблюдалось.

А за рощей простиралось поле, куда люди выходили отдохнуть от шума и дыма, погреться на солнышке. Около рощи был сеновал, где я успел даже поспать с фотоаппаратом в руке.

У людей был праздник. Это не было похоже на суровые и торжественные службы в христианских храмах и мечетях: люди просто пришли пообщаться с Богами, попросить их о чем-то, что-то им отдать, о чем-то договориться. И порой казалось, что под сводами Белой рощи среди людей ходят невидимыми для глаз Мланде-Ава, Мер-Юмо, Шочын-Ава, сам Кугу-Юмо...

После был сам молебен. Его текст каждый год сочинялся заново. Зажигались свечи, люди два часа молились, стоя на коленях, а за молебном должна была быть трапеза - но мы туда уже не успели. Туня-кумалтыщ началось около 7 утра а закончилось лишь в 6 вечера, и мы были вынуждены уехать раньше времени - на поезд. Но молебен - лишь часть того, что мы увидели. И может, это сами боги или Сам Бог распорядились, что на молебне нам присутствовать незачем и священую пишу вкушать не стоит.

Пейзажи вокруг. Марий Эл поражает еще и своей чистотой - чистейший, сладкий воздух, живые и здоровые деревья, прозрачная вода, поразительное малое количество мусора. И правда: для марийца чистота - неотъемлемая часть его веры.

Мне было искренне жаль прощаться с этой землей и народом мари - спокойным, доброжелтельным, красивым и мудрым, немного печальным.

И еще раз хочу поблагодарить Ираиду Степанову, без которой ничего этого я бы не увидел. Может быть, я еще вернусь в Марий Эл - например, увидеть моление на Чумбылатовом камне..

И последнее: если я все же написал что-то не то, то вовсе не от враждеьности, а просто по ошибке. Ведь очень много из того, что происходило здесь не описано в научных книгах, а моя память склонна двать ошибки